elenablondy (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
elenablondy) wrote2008-07-10 11:14 am
elenablondy) wrote2008-07-10 11:14 am
Entry tags:
Отпускные рекомендации
Ветер здесь горяч и просторен. Он толкает в спину, когда идешь по тропинке над обрывом и чешет растопыренной пятерней жесткие, сожженные солнцем травы. Тропка узкая, надо идти осторожно.
Дойдя, там, где ливни промыли расщелину до самой морской воды, встать над ней, повернув к ветру левую щеку, пусть воет в ухо.
Посмотреть вокруг. И перед собой. Море должно сверкать, потому что солнце в зените и бросает с размаху свет на фольгу соленой воды. Скалы, что чуть правее чернят уголок глаза, должны показывать немые в общем шуме брызги у ног своих, будто отведя до боли плечо, бросаешь ненавистные хрустальные рюмки, вазы, крюшонницы и - ахнуть об угол, ахнуть! - до острых фонтанов в стороны...
Небо должно быть выгоревшим до полного летнего ничто, чтоб видно было от самых зрачков уже - и вверх и в стороны - бесконечно оно...
А идти туда нужно - пешком. Через машины в копоти и пыльное городское шоссе, через заброшенные цеха старого завода, стадо облезлых коз на пригорках и кострища с закопченными пустыми бутылками, через развалины бывших домов и бывших заборов вкруг бывших садов, где вишни, вишня, вишня джунглями и миндаль с абрикосами, а на крошеных камнях томная смородина пластает узкие руки ветвей.
И, когда ноют колени и спина считает килограммы рюкзака, все прибавляя и прибавляя их, когда волосы истрепаны и перепутаны безнадежно, а лицо горит от пощечин вера и солнца - выйти. Выйти, уйти от людского, держа его за локтем, пусть будет, но пока там, позади, и пусть не высовывается!
Уронить взгляд в узкую, ножом времени взрезанную глину древнего берега, услышать бубнеж волн там внизу.
И, откинув голову, размахнуться и бросить в сверкающую пустоту вялые, горькие, липкие, тягучие зимние горести. Не упадут хламом на песок - гнить старыми водорослями, - на то и ветер. Ему можно верить - силен и справится.
И после - идти в Лето.
Дойдя, там, где ливни промыли расщелину до самой морской воды, встать над ней, повернув к ветру левую щеку, пусть воет в ухо.
Посмотреть вокруг. И перед собой. Море должно сверкать, потому что солнце в зените и бросает с размаху свет на фольгу соленой воды. Скалы, что чуть правее чернят уголок глаза, должны показывать немые в общем шуме брызги у ног своих, будто отведя до боли плечо, бросаешь ненавистные хрустальные рюмки, вазы, крюшонницы и - ахнуть об угол, ахнуть! - до острых фонтанов в стороны...
Небо должно быть выгоревшим до полного летнего ничто, чтоб видно было от самых зрачков уже - и вверх и в стороны - бесконечно оно...
А идти туда нужно - пешком. Через машины в копоти и пыльное городское шоссе, через заброшенные цеха старого завода, стадо облезлых коз на пригорках и кострища с закопченными пустыми бутылками, через развалины бывших домов и бывших заборов вкруг бывших садов, где вишни, вишня, вишня джунглями и миндаль с абрикосами, а на крошеных камнях томная смородина пластает узкие руки ветвей.
И, когда ноют колени и спина считает килограммы рюкзака, все прибавляя и прибавляя их, когда волосы истрепаны и перепутаны безнадежно, а лицо горит от пощечин вера и солнца - выйти. Выйти, уйти от людского, держа его за локтем, пусть будет, но пока там, позади, и пусть не высовывается!
Уронить взгляд в узкую, ножом времени взрезанную глину древнего берега, услышать бубнеж волн там внизу.
И, откинув голову, размахнуться и бросить в сверкающую пустоту вялые, горькие, липкие, тягучие зимние горести. Не упадут хламом на песок - гнить старыми водорослями, - на то и ветер. Ему можно верить - силен и справится.
И после - идти в Лето.