Леночке - прогуляться и подышать.

На другом мониторе и цвета ожидаемо другие, привыкну, конечно, но пока что-то прохладные, немного зябкие. А может старый был чересчур солнечный. Если солнечно бывает - чересчур...

Пенки, радужные. Потому что солнце в них светило )



 



еще цветного мокрого с пенками

На самом деле лед везде и снег везде, но все это было так похоже на обычные картинки какого-то северного города, что я просто сложила из в папку и оставила на дневниковую память. Еще были чайки (бакланов не видела) и полные улицы собак. Собачий день собачьего холода. Все псы крупны, кучерявы, лохматы и инеем покрыты. Веселы, бодры и лайливы. Откуда только взялись...



 

Минус семь в сочетании с ледяным ветром делают воздух состоящим из лезвий. Свет плохой, серый, и поймать волну тяжело, десяток пустых снимков, бесчувственные пальцы, слезы на холодных щеках. И подойти ближе нельзя, низенький бордюр напрочь обледенел, и если ветер стукнет в спину, вполне можно свалиться в воду и утопнуть в центре города, на совершенно безлюдной набережной, где на километр в обе стороны ни души. Нет, одного гуляющего я все же видела. Брел, замотавшись в воротник, капюшон и варежки.

Так что, снимала больше для прогулочного удовольствия, чем в надежде получить картинку )

На самом деле писать ничего не можется и не хочется, когда люди умирают.



 



фото

Это был самый странный туман. Он рождался на гладкой воде, из тепла и ярчайшего солнца. И медленно завоевывал высоты, вползая с тихой воды на холмистые берега Керченской бухты.  Пока снимала, закрыл все, добравшись до верхушек тополей на набережной, а они выше пятиэтажек. И еще было видно, какие у него лапы, и как он на цыпочках ходит по воде...

Снимки вышли странно цветные, потому что сам он был не серый, не белый, а сначала оловянный с зеленоватым отливом, и после вдруг - золотой.



 



еще туман над

Тут я встретилась с двумя рыбаками, один сидел далеко внизу, на просторном пирсе, и вдруг заорал во все горло, смеясь и маша рукой. Сверху не видно было выражения лица, и я полминуты раздумывала, продолжая снимать солнце в мягкой предзакатной дымке, неужто мне орет. Но спустился по высохшей глине крутой тропки еще один, обходя меня, поздоровался и гордо спросил:

- Что, нравится?

- Очень, - ответила я. И сняла еще



А тут, когда я выходила с улицы Большой на улицу Шмидта, у меня сели батарейки. И между двух туч солнце вдруг показало себя красным елочным шаром, в секунду меняя цвета всего вокруг. Я бросила сумку на траву и стала батарейки менять, не особо торопилась, зная, ежели мне показали, чтоб снять - сниму, а если просто показали - уже смотрю.



еще картинки, еще разговоры

В переулке Театральном царит плющ, и у него сейчас зимняя весна. Он кустится, выращивает на зеленой шубе длинные густые побеги и старые деревья выглядят прекрасно. Кажется, если пойти вверх по коре, то можно там и заблудиться, в вертикальном лесу плюща.

А насчет дня Мары интернет выдал такое множество вариантов, от Мары ноябрьской до Мары Морены мартовской, что сразу захотелось разыскать и открыть фолиант с ятями, где буквами с завитушками были бы написан тот самый, настоящий день Мары зимней, которая отмыкает ледяные подвалы, выпуская оттуда всяческих духов.

Интересная статья о зимней Маре нашлась на сайте смерти Танатогнозия:

13 января (стуженя, сеченя) отмечается Мара Зимняя - призрак, видение; дух в облике женщины, Смерть. Пора в Годовом Круге, когда Великая Тёмная Владычица, Хозяйка Зимних Стуж входит в Свою полную силу. На Руси этот день  считался в народе «страшным», опасным для всего живого. Этот день не отмечают как собственно праздник, так как это - один из самых "несчастливых" дней в году. Это связано с тем, что, согласно народным поверьям, 13 сеченя на волю «отпускаются» Лихорадки, или Сестрицы-Трясовицы, дочери Мары, обитающие во мрачных подземельях мира Нави, числом 13: Огнея, Гнетея, Знобея, Ломея, Трясея, Хрипея, Глухея, Пухлея, Сухея, Желтея, Чернея, Хладея и Старея. Лихорадки - "радеющие о лихе (зле)". В эпоху двоеверия на Руси Лихорадок отождествляли с "проклятыми" дочерьми библейского царя Ирода. По белорусским поверьям, Старшая Сестра-Трясовица, скованная в Подземной Обители двенадцатью цепями, в этот день выгоняет своих сестёр на землю (в мир Яви) — «искать пристанище». (и так далее)

 



 



Плющ, деревья, трава

Розетки будяка раскиданы среди усталой травы - плоские и угрожающе сочные, похожие на больших живых звезд. Некоторые всерьез собираются цвести               И утро не подводило. Кружка грела пальцы, за окном чирикали воробьи, цвинькали синицы, частые в последние годы дятлы резко и сильно скрипели голосом-пальцем по мокрому стеклу звука. Иногда грозно кричал регулярный Василий, насмехаясь над соперниками. И тогда Лета бросала читать и с кружкой подходила к окну - полюбоваться. Василий был котом большим, ровным, похожим на черно-белый диванчик. И владения свои обходил мерным строевым шагом, строго по периметру, сворачивая под прямыми углами. Лета всякий раз замирала в восхищении, когда снова и снова в одном и том же месте Василий огибал пень от старой вишни - пять шажков от окна, поворот, пять шажков вдоль, поворот и дальше-дальше, вдруг подбирая спину, выращивая на гладкой шерсти драконий гребень и горбя плечи, вдруг сам становился дракон. Заводил утробную песнь, прогоняя невидимого из окна негодяя, что посмел и покусился. А с балкона второго этажа дебелая соседка в желтых крутых кудрях вдруг заводила томное голубиное - "Малы-ыш, Ма-алы-ыш", кидая вдогонку кусочек вареной колбасы. Лета сердилась. Тоже мне нашла малыша, голубица балконная. Но Василий подательницу не поправлял, возвращался за подарком, и если прежде его успевала какая из дворовых кошек, садился рядом, ожидая, пока кошичка докушает. Никогда не отнимал. - Еще бы, - высказывалась мама, тоже глядя в окно, - все они тут его жены, видишь, рыцарь какой. Алиментщик. ("Дзига", отрывочек)