Днвнк чтн. И Шелдон и Толстой

[elenablondy]

 Отобрала у мамы подаренные ей романы Сидни Шелдона и чуток развлеклась. Один и не роман вовсе, а расширенный синопсис приключенческого сериала, интересно было бы знать, по какой причине это писалось и в какие сроки.
Второй однозначно роман. Толст, вальяжен; сероглаз, пышноволос и строен героинями, сексуален, опасен и широкоплеч мужчинами, обилен пейзажами и местами действия, союзен бровями, гм, хватит.
Это книга для отдыха, я книги для отдыха сейчас читаю все реже, мне сейчас по заданию надо читать русскую классику и ограничивать себя в чтении переводных книг, чтоб стиль вырабатывать.
Потому читаю графа Толстого. Детство, отрочество, юность. С большим, извините, удовольствием читаю.

Две цитаты:

"Жалкая, ничтожная пружина моральной деятельности - ум
человека!
Слабый ум мой не мог проникнуть непроницаемого, а в
непосильном труде терял одно за другим убеждения, которые для
счастья моей жизни я никогда бы не должен был сметь
затрогивать.
Из всего этого тяжелого морального труда я не вынес ничего,
кроме изворотливости ума, ослабившей во мне силу воли, и
привычки к постоянному моральному анализу, уничтожившей
свежесть чувства и ясность рассудка.
Отвлеченные мысли образуются вследствие способности
человека уловить сознанием в известный момент состояние души и
перенести его в воспоминание Склонность моя к отвлеченным
размышлениям до такой степени неестественно развила во мне
сознание, что часто, начиная думать о самой простой вещи, я
впадал в безвыходный круг анализа своих мыслей, я не думал уже
о вопросе, занимавшем меня, а думал о том, о чем я думал.
Спрашивая себя: о чем я думаю? - я отвечал: я думаю, о чем я
думаю. А теперь о чем я думаю? Я думаю, что я думаю, о чем я
думаю. и так далее. Ум за разум заходил..."

(Лев Николаевич Толстой. Отрочество)


"Да не упрекнут меня в том, что мечты моей юности так же
ребячески, как мечты детства и отрочества. Я убежден в том, что, ежели мне
суждено прожить до глубокой старости и рассказ мой догонит мой возраст, я
стариком семидесяти лет буду точно так же невозможно ребячески мечтать,
как и теперь. Буду мечтать о какой-нибудь прелестной Марии, которая
полюбит меня, беззубого старика, как она полюбила Мазепу, о том, как мой
слабоумный сын вдруг сделается министром по какому-нибудь необыкновенному
случаю, или о том, как вдруг у меня будет пропасть миллионов денег. Я
убежден, что нет человеческого существа и возраста, лишенного этой
благодетельной, утешительной способности мечтания."

(Лев Николаевич Толстой. Юность)